В ноябре прошлого года на одном из старых рудников возле города Сысерть я обратил внимание на следы, оставленные неизвестным животным. Собственно, это были не столько следы, сколько многочисленные попытки рытья норы в разных местах и разной глубины.
В апреле следующего года проходя по борту того же самого рудника я обнаружил нору, выкопанную довольно в живописном и совершенно сухом месте. Судя по промёрзшему и заледенелому отвалу, нора была выкопана осенью, а на входе были следы явно свежего пребывания какой-то зверюшки. Немного пораскинув мозгами, я предположил, что это барсук оборудует себе новое жилище, хотя в кормовом отношении место было для пропитания барсучьей семьи не особо благоприятное. Мне приходилось встречать ранее барсучьи жилища в местах не кормовых для барсука, поэтому я не стал анализировать какие возможности привлекли к выбору места для жилища или безвыходность положения заставила. Место находится не очень далеко от города и есть возможность понаблюдать за дальнейшим поведением неизвестного обитателя новой норы.
В следующее посещение мы уже вдвоём с внуком вновь обнаружили на входе норы свежие следы пребывания неизвестного обитателя. Пока занимались фотографированием и изучением следов вокруг норы где-то поблизости подала голос собака, сначала не уверенно потом более настойчиво. Голос собаки не походил на облаивание зверя, но периодически слышался из одного и того же места на расстоянии 200-400 метров. Естественно, у нас появилось желание проверить что там происходит, возможно молодая лайка первый раз встретила зверя и ведёт себя не уверенно. Вскоре мы увидели собаку похожую из далека на западносибирскую лайку, но поведение её при нашем появлении было по охотничьим меркам совершенно неадекватное. Она, поджав хвост слегка удалялась от нас и иногда подавала голос. Заподозрив что-то неладное я стал с помощью телеобъектива фотокамеры изучать близлежащую местность и обнаружил как вторая собака тёмной масти тихонько уводила в противоположную сторону пять щенят. Попытка догнать щенят окончилась провалом – при нашем приближении они веером рассыпались в разных направлениях и затаились. Да, честно говоря, большого желания преследовать выводок при наличии рядом двух взрослых и явно не домашних собак не было.
В следующий раз, учитывая всё-таки некоторую опасность в одичавших собаках я поехал к норе на квадроцикле. Приближаясь к месту с подветренной стороны, обнаружил старых знакомых на весеннем солнцепёке сухой горки в полукилометре от старого рудника. История повторилась, правда в этот раз обе собаки остались на месте, а щенки дружно бросились удирать в сторону норы. Я не стал их догонять и ехал на расстоянии прямой видимости поражаясь их слаженности и умении ориентироваться в лесу. Сомнений уже не оставалось – они явно держали курс к норе и вскоре заученными движениями проскочили в отверстие между корневищами и скрылись под землёй. Щенков было четыре, а пятый по всей видимости остался где-то в стороне под надзором родителей. Я вернулся обратно и стал медленно делать круг радиусом около ста метров вокруг собак. По мере моего приближения к вершине горы собаки заволновались и в конце концов сучка подала голос после чего коричневый щенок выскочил из малинника и направился в сторону норы. Мысленно я выругал мамашу за излишнюю заботливость т.к. если бы она не подала команду щенку я проехал бы мимо. Обнаружить маленький неподвижный коричневый комочек на фоне пожухлого прошлогоднего лесного ковра было бы просто не реально.
Мне очень хотелось сфотографировать щенка, и я настойчиво преследовал его, а он никак не давал мне возможности отпустить руль машины и взять в руки фотокамеру. Лишь случайно встретившаяся на его пути лужа, которую он не мог перепрыгнуть дала мне несколько секунд возможности щёлкнуть затвором. Получив желаемый кадр и видя его усталость, я прекратил преследование, а он, периодически контролируя моё местоположение и маскируясь направился обратно в сторону родителей.
Такой вот неожиданный контакт с одичавшими собаками вызвал к ним разные чувства. Уважение - потому что они постоянно держаться парой и очень заботятся о своём потомстве. Присутствовало и чувство жалости т.к. они выросшие с человеком не знали, как себя вести. В них явно боролись два чувства – то в их глазах вспыхивала злоба и кипела кровь дикого зверя, то они опускали газа и поджимали хвост зная о силе человека. Наверное, щенки, выросшие в лесу и ночующие в норе, будут более однозначны и перед человеком у них уже не будет ни каких обязательств и положительных инстинктов.
Необходимо отметить, что человек до сих пор не определил свою меру ответственности перед такими животными и алгоритм поведения. По законодательству таких животных вроде бы, как и нет хотя они есть.