Однажды в девяностых годах Киселёв Анатолий Андреевич, работавший тогда начальником Управления охотничье-промыслового хозяйства Свердловской области рассказал нам, что в 1968 году по просьбе областного руководства ему пришлось участвовать в съемках фильма Угрюм река. Участвовал он, конечно, не как артист, а как организатор съёмки фрагмента фильма, где Ибрагим последним патроном убивает лося. Оказалось, что Свердловская киностудия снимала эту сцену фильма в Сысертском районе не далеко от Сысертского озера.
Ниже я привожу дословный рассказ процесса съёмки другого непосредственного участника событий Силина Ренгольда Ивановича, который опубликовал его в своих охотничьих "побайках".
СМЕРТЬ АКТРИСЫ
Охотничий клуб «Наука» обеспечивал натурные съемки для кинофильма «Угрюм-река» в Сысертском районе. Требовалось отснять жирующих и бегающих лосей, а главное, дать возможность Ибрагиму-оглы вонзить свой знаменитый кинжал в шею зверя.
Линия стрелков напоминала из себя клин, в углу которого под охраной двух опытных охотников стояли два кинооператора. Режиссер и его многочисленные помощники решили не пугать зверей и предпочли наблюдать за убийством в бинокли.
Сигнальная ракета старшего загонщика известила о том, что все идет по плану: звери в загоне и по своей входной тропе продвигаются в сторону операторов.
Зверей было пять. Вел их матерый рогач с семью отростками. Он чуял линию стрелков и слышал перекличку загонщиков. Он не знал, что фланговые охотники представляют живую изгородь без права стрельбы. Вожак решил пробиваться своим утренним следом, используя в качестве поводыря двухгодовалого бычка. Таков звериный закон - навстречу опасности посылают молодого.
Бычок тоже чувствовал опасность. Шел с остановками, шевелил ушами - локаторами и втягивал в себя воздух.
Боковой ветер сносил запахи, поэтому поводырь шел рывками. Поравнявшись с огневой точкой, он замер и сделал стремительный рывок с места. За ним устремились две телки. Рогач решил, что путь открыт и . . . пал замертво перед кинокамерами.
Пришел Ибрагим-оглы, вынул кинжал, сунул его себе в зубы, оседлал рогача и стал изображать его убийство холодным оружием. С помощью тонких капроновых веревочек голову подымали, трясли, а Ибрагим с воплями врезался в шею зверя.
Съемки закончились вместе с пленкой. Приступили к разделке зверя. Прежде всего вынули печень и зажарили ее в масле на углях костра по лучшим традициям спортивной охоты. У киношников тоже традиционно оказалась небольшая канистра отличного медицинского спирта. Тряхнули рюкзаками и получился богатый стол «на-кровях» *.
Однако дело этим не закончилось. На другой день к вечеру выяснилось, что главный режиссер не принимает материал. Он требует, чтобы кинжал был загнан в шею живого зверя, и чтобы из раны по лезвию хлынула кровь. Как это выглядит в естественных условиях режиссер представлял хорошо, только Ибрагим-оглы требовал каскадера:
- Если искусство требует жертв, то зачем жертвой должен быть я?
Охотники гарантировали, что посадят живого зверя на снег, но гарантировать защиту от рогов и передних: копыт не могли.
На съемки выехали снова на Медвежий брод. Круговой объезд показал, что в тот же загон приходило в поисках вожака все стадо. Оно с места разделки ушло на север, а вот с запада в болото зашел крупный зверь. Определить его пол по теплому следу оказалось трудно, потому что сухой снег рассыпался как сахарный песок и мела поземка. Никак не могли решить: след круглый или продолговатый?
Сезон охоты кончался. Надо было закрывать последнюю лицензию. Решили облавить. * Загон организовали по старому сценарию. Только место встречи отнесли на двести метров северней. На краю сосновой кулисы (чтобы все было, как и в первый раз) поставили одного оператора. Другой предпочел забраться на сосну. Режиссура и обслуга расположились неподалеку на стогах.
Все шло по плану. Меткий выстрел по крестцу усадил зверя на задние ноги. Это была знакомая нам корова. Она мотала головой, пытаясь встать, и никак не могла понять, почему там, где она была еще утром, ее так остановили.
Затрещали камеры. Ибрагим-оглы бросился к артистке, запнулся, зарылся в снег, встал на колени и сиганул в страхе в сторону. Капитан, так называют старшего охотника, руководителя облавы, увидел потерянный кинжал. С этим кинжалом он подошел к артистке со стороны хребта и молниеносно наотмашь, вонзил его в шею. Это дало возможность отыграть Ибрагиму мизансцену по старому сценарию.
Сбежалась вся съемочная группа, пришли охотники. Все поздравляли Ибрагима и капитана. Артистка уснула. Операторы затребовали сто грамм съемочных. Застолье организовали у стога. Подняли кружки, но не поспел руководитель съемок объяснить важность отснятых кадров, как раздался вопль:
- Артистка сбежала!!! Капитан выпал из тулупа, схватил прислоненное к сосне одно из разряженных (в соответствии с правилами) ружей и с криком:
- Патроны мне всех калибров! - бросился в погоню. Двое молодых охотников быстро догнали его. Он на ходу зарядил один патрон и произвел последний выстрел сезона.
- Все, отбегалась артистка.
Съемки больше не потребовались. Было все - и решимость, и храбрость Ибрагима-оглы, ужас на егo лице, бегство на карачках, победный клич и, конечно, окровавленное лицо и кинжал.
Никто из многомиллионной массы зрителей кинофильма не заметил, что Ибрагим бросился с кинжалом и оседлал быка, а слез с коровы. Чудеса монтажа увековечили пару лесных гигантов в одном эпизоде.
Сысертский район 1968 г.